Малышка и Карлссон - Страница 92

К оглавлению

92

Выпрямился, шагнул вперед, и бледноватый свет из окна упал на его лицо…

Лейка судорожно вздохнула. Колени ее подогнулись, и она медленно и беззвучно сползла на пол. Последнее, что увидела девушка, – два круглых глаза, пульсирующих зеленым огнем, и ниточка слюны, свисающая с черной губы пониже тонкого острого клыка.

Глава сорок первая
Лейка в подземелье.
Живое чудовище и мертвый Карлссон

Однажды храброму рыцарю Гуго фон Муттершпильхауффу встретились на ночной дороге два тролля-хищника.

– Слышь, рыцарь, у тебя случайно игральных костей нет? – спросили его тролли.

– Конечно есть! – ответил рыцарь, обрадовавшийся, что так легко отделался. – А зачем они вам?

– Да вот, хотим жребий бросить: кому из нас тобой поужинать! – ответили тролли.

Первое, что ощутила Лейка, когда пришла в себя, – боль. Болело всё, особенно спина. Полное ощущение, что под лопатку воткнули стальной стержень.

Лейка шевельнулась – боль усилилась, вдобавок в нос ей попало что-то, заставив расчихаться. Пыль.

Самая обыкновенная пыль. А боль в спине – это потому что в спину упиралась острая пружина, пробившая ветхую обивку дивана, на котором лежала Лейка.

Господи, где она? Куда попала?

Лейка села. Заболело сразу во многих местах, но не очень сильно. Примерно как если бы она упала с велосипеда. Еще побаливала голова, но тоже вполне терпимо. А вот место было совершенно незнакомое. Какой-то бомжатник. Диван, которому лет триста. Табуретка. На табуретке лампа. Керосиновая, надо же! А стекло настолько мутное, что свет почти не проходит.

«Как я сюда попала?» – подумала Лейка. Неужели она вчера настолько напилась?

Что напилась, это точно. Она облизнула пересохшие губы: хотелось пить. И писать.

«Представляю, в каком я виде!» – подумала Лейка.

Нет, всё-таки куда это ее занесло? И что было до этого?

Лейка быстренько себя ощупала… Похоже, ее беспомощным состоянием никто не воспользовался. Это радует. Еще похоже, что ее поколотили. Ребра болят. И на затылке шишка… Двигаться не хотелось. Хотелось снова лечь. Еще больше хотелось домой. Но сильнее всего – в туалет.

С тяжким вздохом Лейка встала, взяла лампу и отправилась на поиски туалета.

Поиски успехом не увенчались. Лейка минут десять бродила по каким-то помещениям, спотыкаясь о пыльный хлам, цепляясь за трубы, стукаясь обо всё подряд и бормоча ругательства. Пару раз она натыкалась на лестницы, ведущие вверх и заканчивающиеся дверьми. Запертыми.

Судя по всему, это был какой-то подвал.

Когда терпение Лейки истощилось, она просто присела в уголке за парой толстых, обмотанных стеклотканью труб. Потом побродила еще немного и наткнулась на кран, из которого сочилась струйка воды. Лейкины родители явно не одобрили бы ее поступка. Дома Лейка пила только родниковую воду, которую по графику (оплачено на год вперед) привозили в больших пластиковых бочках. Но сейчас Лейке так хотелось пить, что она наплевала на токсины и инфекции и утолила жажду экологически грязной жидкостью из водопровода. Ею же и умылась.

Удовлетворив наиболее насущные потребности, Лейка задумалась. Ей было страшновато. Она не знала, кто и зачем запер ее в подвале. Но поскольку ничего особо ужасного с ней не сделали, не связали, а даже поставили лампу (кошмар что было бы, очнись Лейка в полной темноте), значит, можно и нужно отнестись к ситуации оптимистически. Допустим, как к чьей-нибудь шутке. Тот же Сережка вполне был способен запереть ее в подвале: у него мозгов – как раз на такие приколы.

В кармане у Лейки нашелся почти полный пакетик миндальных орешков. Она съела их, запивая неочищенной водой.

«Причин для паники нет», – сказала она сама себе. В крайнем случае можно найти какую-нибудь железяку и колотить ею изнутри в запертые двери. Кто-то наверняка услышит. Но сначала следует поискать, нет ли где выхода.

«Надо обследовать это место систематически», – решила Лейка. И приступила к делу.

Выхода она не нашла. Зато отыскала помещение, где очнулась. Точно, бомжатник. И запах соответствующий.

Лейка присела на табурет… И вдруг услышала странные звуки. Как будто где-то тихонько подвывала собака.

Колебалась Лейка недолго. Любопытство пересилило страх. С куском ржавой трубы (какое ни есть, а оружие) в одной руке и лампой в другой Лейка двинулась на звук и через минуту увидела человека. И собаку. Насколько Лейка могла разглядеть в довольно скудном свете лампы, человек неподвижно лежал на спине на каком-то длинном ящике, а собака устроилась за ним, положив довольно-таки большую и страшную морду человеку на живот.

При появлении Кати собака приподняла голову и издала негромкое рычание.

– Спокойно, песик, спокойно… – проговорила Лейка, попятившись.

Пес рыкнул громче. Оскалился.

– Спокойно, хорошая собачка, не надо злиться… – пробормотала Лейка, продолжая отступать и крепче стискивая обрезок трубы. – Я уже ухожу, уже ухожу… Ой!

Обрезок трубы выпал из Лейкиной руки. И лампа тоже. Но не разбилась – просто потухла. В подвале стало совсем темно. Но за мгновение до этого Лейка успела увидеть, как «собака» медленно поднимается… на задние лапы, и еще – понять, что это никакая не собака!

В следующий миг Лейка пронзительно завизжала…

Она визжала, наверное, минуту, зажмурившись, не переводя дыхания…

Потом судорожно вдохнула и завизжала снова…

А потом вспыхнул огонек – и Лейка увидела, что чудовище с собачьей головой… Нет, не с собачьей!

Не бывает у собак таких страшных морд!… Что это чудовище еще ужасней, чем показалось Лейке. И оно поставило на пол непонятно как зажженную лампу, нависло над сидящей на полу Лейкой и зарычало глухо и страшно…

92